Людмила Шерстова: Почему европейцы освоили Америку – за 200 лет, а русские Сибирь – всего за 60

Мы начинаем новую рубрику на нашем сайте – «Экспертное мнение». В ней мы будем публиковать мнения, размышления, материалы интервью экспертов-тюркологов, историков, археологов, алтаистов.

Профессор Томского госуниверситета Людмила Шерстова рассказала о том, почему европейцы освоили Америку – за 200 лет, а русские Сибирь – всего за 60, и почему у русских не может быть ксенофобии.

– Этот форум – не только большое научное событие, но и настоящий праздник, потому что он позволяет ученым встретиться вживую, восстановить социальные связи, подпитаться эмоционально, что очень важно в условиях вынужденной изоляции.

Я занимаюсь темой взаимодействия культур славянского населения и коренного населения Сибири. Интерес, в частности, представляет такой вопрос, почему русские так быстро вышли к Тихому океану в 18 веке – буквально за 60 лет? И не просто вышли, а освоили территорию, закрепились на ней, построили города, остроги, крепости? Если мы соотнесем эту цифру с количеством времени, которое понадобилось европейцам для освоения Нового света (они тоже двигались к Тихому океану через земли аборигенов), то мы увидим большую разницу.

Речь идет об очень близких институтах политической, социальной жизни,  о том политическом языке, на котором говорили пришельцы и аборигены.

 «Большой Алтай» имеет значение в том смысле, что выделяет собой огромную этнокультурную общность, включавшую в себя в определенные исторические промежутки все евразийские степи, что было связано с возникновением, формированием и расширением так называемых кочевых империй Евразии: гунны, древние тюрки, монголы… А, собственно, Большой Алтай – он как бы центр вот этих выплесков миграционных потоков, которые проходили по евразийским степям. Это этнокультурная общность.

Когда мы говорим «Большой Алтай», – это ведь и алтайцы, и монголы, уйгуры, киргизы, казахи, русские, то есть, по сути дела, это полиэтничная общность. Но если мы рассмотрим эти культуры и систему коммуникаций, то мы увидим, что здесь имеются общие элементы. Это и есть общее евразийское наследие этих народов.

Плотность населения у русских была очень низкой, а они эту территорию все расширяли и расширяли. Сначала славянские племена, затем древнерусские княжества, потом московская Русь.

Рост популяции, у которой этнокультурные признаки бы закрепились и стали отчетливыми, не успевал за ростом территории. Поэтому границы с другими народами и другими культурами постоянно размывалась, и не было этой четкой границы между своей культурой и чужой. То есть граница была аморфная.

Поэтому у нас нет и ксенофобии – мы достаточно легко вступаем в контакты без какого-либо пренебрежения. В Европе всегда была ограниченная территория и высокая плотность населения, контакты очень тесные, и в результате там очень быстро сформировалось устойчивое этническое самосознание, которое четко отличает себя от других. А у нас – огромные территории, мы расселяемся и впитываем постоянно в себя. Поэтому наше этническое самосознание – не отчетливое, и границы с другими народами – тоже не отчетливые.

Тюркоязычные народы тоже формировались, как и русские, в условиях размытых этнокультурных границ, что приводило к интенсивным русско-тюркским контактам и результативным межэтническим взаимодействиям. Само осознание тюркского мира как чего-то единого могло произойти только в результате контактов с чем-то непохожим.  В данном случае таким непохожим выступал славянский, русский, советский культурный комплекс.