На Алтае ученых еще ждут открытия мирового значения – интервью с археологом на amic.ru

«Экспедиции отсеивают из археологии "лишних" людей»

– Мы с вами люди примерно одного поколения. Как и тысячи людей по всему миру в 90-е, благодаря фильмам Стивена Спилберга, я хотел стать либо палеонтологом, либо археологом. В итоге я так и не стал ученым. А на вас как-то повлияли фильмы об Индиане Джонсе?

– Совершенно никак не повлияли, хотя мне в детстве нравился этот киногерой. Но на самом деле он очень слабо связан с археологией. Индиана Джонс – яркий кладоискатель, энтузиаст и любитель приключений. В археологию же я пришел совершенно случайно. К сожалению, в школе такого предмета не было, но я любил историю, а особенно эпоху античности – Древний Рим и Древнюю Грецию. В итоге поступил на исторический факультет АлтГУ, где начал изучать отечественную историю. Но во втором семестре начался курс археологии, который круто изменил мою жизнь. Уже не помню, что конкретно зацепило. Возможно, вдохновил мой будущий научный руководитель, профессор Алексей Алексеевич Тишкин. После первого курса я отправился в свою первую археологическую экспедицию, и эта наука больше меня не отпустила.

– А где грань, которая отличает археологию от истории? По сути, это же одна профессия.

– Совершенно верно. Я уверен, что археология – это часть истории, а не отдельная дисциплина, хотя это вопрос дискуссионный. Мы тоже изучаем историю, просто на других источниках: не письменных, а в основном вещественных. Историк идет в архив, а мы едем в экспедицию. Правда, до этого все равно обязательно нужно изучить все, что написано о нужной эпохе, о конкретных видах памятников и том районе, куда мы направляемся.

– Насколько сложно организовать экспедицию? Предполагаю, что необходимо спланировать маршрут, решить вопрос с питанием, а также с финансированием. В библиотеку сходить проще.

– Экспедиции отсеивают из археологии «лишних» людей. Не всем нравятся физические нагрузки, иногда нужно работать в жару или, наоборот, – в холодную погоду. Организовать даже небольшую экспедицию очень сложно – необходимо вывезти на природу группу людей, обеспечить им хотя бы минимальные бытовые условия, при этом довольно интенсивно проводить раскопки.

Каждый год мы должны подтверждать свою квалификацию: сдавать полевой отчет и получать разрешение на новые раскопки. Убрать экспедиции из археологической науки – это все равно что оторвать человеку ногу и попросить пробежать круг по стадиону так же быстро, как раньше. Некоторые студенты приходят в археологию именно из-за экспедиций, там много общения, постоянное движение, никогда не скучно. Раскопки дают возможность избежать рутины в профессии. При этом любой полевой сезон может очень серьезным образом если не перевернуть наше представление о прошлом, то значительно его скорректировать. Экспедиция – это та самая возможность совершить открытие.

– Вас любой человек с улицы спросит: «А какие крупные научные открытия могут перевернуть представление о прошлом и какое значение они имеют для науки?» Простите, но вы же не находите на Алтае следы внеземной цивилизации.

– Это только кажется так со стороны. У нас на Алтае, как и на большинстве территорий Центральной Азии, огромное количество неизученных археологических объектов. Основная часть наших работ проводится в доступных местах, с удобной логистикой, рядом с дорогами и населенными пунктами. А сколько памятников находится в труднодоступных урочищах и долинах или на берегах рек, без мостов рядом. При этом люди жили в этих местах и точно так же оставили археологические памятники, значительная часть которых совершенно не известна ученым. Нам точно есть что открывать. Да, чаще всего наши находки не меняют революционно картину истории, но они дополняют, расширяют и корректируют ее.

Хрестоматийный пример – всем известная Денисова пещера. Конечно, от обнаружения фаланги пальца до открытия мирового уровня прошло много времени, но именно эта небольшая находка позволила открыть вымерший подвид человека. Другой пример, гораздо более близкий нам хронологически – около 15 лет назад на территории Центральной Монголии раскопали необычные для кочевников курганы-мавзолеи тюркского времени, которые оказались сооружены по китайским традициям, там была обнаружена каменная плита с китайской эпитафией и множеством ярких находок. Оказалось, что эти объекты связаны с периодом после крушения Восточно-тюркского каганата, когда тюрки попали в своего рода зависимость от Китая и часть кочевников находилась на службе у императора Поднебесной империи. Любая находка может стать началом чего-то более важного.

– Тогда как вы решаете, где проводить раскопки? Если промахнуться на несколько десятков метров, то можно не совершить открытия.

– Есть несколько вариантов. В ряде случаев археологи работают на участках, где потом будут что-то строить – например, дорогу или гидроэлектростанцию. По закону все археологические объекты, попадающие в зону строительства, должны быть раскопаны. В других случаях при выборе места исследований археологи исходят из своих профессиональных интересов: что наиболее перспективно сейчас изучать для решения каких-то проблемных вопросов в науке. Важным фактором является наличие грантовых проектов. Например, наши экспедиции последних лет финансируются Российским научным фондом в рамках проекта, посвященного изучению ранней истории тюрок Центральной Азии. Конечно, всегда приходится учитывать логистику. У меня на примете несколько очень перспективных археологических памятников, но до них сложно добраться, а также привезти туда оборудование и большую экспедицию.

Что касается методики исследования, то мы, конечно, максимально пользуемся современными технологиями – от дистанционного зондирования до магнитной съемки земли. Но, к сожалению, никакие технологии пока не позволяют полноценно «заглянуть под землю» и посмотреть, что же там находится. В лучшем случае мы можем увидеть наличие каких-то аномалий и понять, что здесь что-то было. Хотя, наверное, в будущем такие возможности появятся.

«На фундаментальную науку деньги получить не просто»

– Сложно ли получать деньги на экспедиции? При всем уважении к археологии, но это не ядерная физика или медицина, которая может принести огромную пользу государству.

– На фундаментальную науку в принципе не просто получить средства. Особенно для гуманитарных дисциплин, польза которых, например, для оборонной промышленности не очевидна. Сохранение историко-культурного наследия – всегда очень важное дело для любого общества. Археология изучает самих себя. Это возможность сложить важные пазлы в наших знаниях о человеке. Только археология позволяет исследовать начальные этапы истории, когда еще не было письменности. Это сотни тысяч и миллионы лет. Я уверен, что археология всегда была и будет актуальной.

– В последние годы власти Алтайского края всерьез говорят о развитии туристической археологии, чтобы к нам в регион приезжали люди и изучали развалины или курганы. Тем более что на этих туристах можно отбивать часть затрат на научные экспедиции. Но не будут ли они мешать ученым?

– В России практически нет опыта развития полноценного археологического туризма. Есть точечные программы и маршруты, существует опыт включения волонтеров в археологические исследования, но не более того. Я считаю, что в Алтайском крае и Республике Алтай огромные перспективы для развития археологического туризма. Это могут быть и самые простые формы вовлечения туристов в археологию, начиная от организованного посещения памятников. Конечно, это сейчас практикуется, но, к сожалению, зачастую гиды рассказывают туристам далекие от действительности сказки. Памятники, к которым приезжают люди, не музеефицированы, находятся под угрозой уничтожения и нередко требуют проведения охранных мероприятий.

На другом полюсе археологического туризма – включение путешественников в настоящие экспедиции и возможность участвовать в раскопках, общаться со специалистами и совершать открытия, продуманные экскурсионными программами. Наверное, это гораздо более эксклюзивная история и действительно актуальный «продукт» находится где-то посередине. Сейчас в рамках программы развития Алтайского государственного университета «Приоритет 2030» мы вместе с нашими партнерами из туриндустрии пробуем разобраться в этом вопросе. Для нас это пока новое направление деятельности, но я вижу, что это интересно профессионалам «с той стороны». Всегда открыт для любых предложений от представителей сферы туризма.

– А какие археологические памятники могут быть местом притяжения туристов на Алтае?

– В Алтайском крае и Республике Алтай очень много ярких памятников. Можно создавать целые тематические туристические программы. Например, тур по «царским» курганам скифской эпохи, в ходе которого можно будет прикоснуться к истории элиты древних кочевых обществ. В ходе раскопок нескольких таких курганов обнаружены колесницы, древнейшие ковры, золотые украшения и другие редчайшие находки. Такие объекты символизируют своего рода «места власти» и сейчас уже являются частью культурного ландшафта. Конечно, оптимально, если частью такой программы станет хотя бы посещение действующих археологических экспедиций либо участие в исследованиях. Другой пример – небольшие экскурсии к отдельным памятникам. Так, в Алтайском крае есть известное село Сростки. Там на горе Пикет находится целый комплекс объектов разных хронологических периодов – курганный могильник скифской эпохи, некрополь раннего средневековья, городище переходного времени от периода поздней бронзы к раннему железному веку. На этих памятниках уже проводились исследования, есть что рассказать туристам.

«Археологическое наследие Алтая говорит о том, что первые люди жили здесь почти миллион лет назад»

– Индиана Джонс говорил своим студентам: «Если хотите стать археологами – не сидите в библиотеке». На самом деле без работы с письменными источниками невозможно изучать историю. Для многих археологов самая скучная часть работы – месяцами описывать найденные предметы. Вы тоже так считаете?

– Если человек не любит и не умеет работать с документами, литературой или письменными источниками, он никогда не станет настоящим ученым. Прежде чем отправиться в экспедицию, необходимо полностью проанализировать весь имеющийся опыт предшествующего изучения археологических материалов. На Алтае археология развивается уже более полутора столетий, а первые сведения о древних и средневековых памятниках получили еще раньше. Это огромная историография. Кроме того, на Алтае полевой сезон, к сожалению, очень короткий, по сути, с июня по август или чуть больше. Так что остается много времени на другую научную работу.

– Зачастую раскопки проходят в курганах, где похоронены люди по всем обычаям своего народа и, наверное, не все согласны, что стоит раскапывать гробницы. Сколько времени должно пройти, чтобы скелет человека представлял значимость для науки?

– Вообще, по современному законодательству, все объекты историко-культурного наследия, которым более 100 лет, являются археологическими. На Алтае такие памятники не нужно исследовать. Хотя в некоторых районах Алтая ко мне приходят местные жители и предлагают показать, например, где находятся неизвестные места захоронений периода Гражданской войны, во многих аспектах очень слабо изученный период. Я занимаюсь древней и средневековой историей, и, соответственно, изучаю памятники этого времени. Алтай, по сути, до прихода русских представлял собой зону бесписьменной истории, только археологические памятники могут нам «рассказать», что же здесь происходило. Конечно, есть отдельные сведения в письменных источниках. Например, в китайских летописях. На Алтае известны также короткие тюркские рунические надписи.

– Для большинства жителей Алтая его история начинается с присоединения к Российской империи и строительства здесь Колывано-Воскресенского завода. Кажется, что раньше на Алтае были только горы, леса, реки и никто здесь не жил. Сколько поколений на самом деле проживало на нашей территории?

– Это же парадокс, что мы хорошо разбираемся в том, что происходило в Риме, Египте, Месопотамии или в Китае, но совершенно не знаем о нашей истории. Конечно, это связано прежде всего с тем, что включено в школьную программу. Вообще, археологическое наследие Алтая говорит о том, что первые люди жили здесь почти миллион лет назад. Это памятники раннего палеолита, представленные архаичными каменными орудиями. На Алтае практически всегда кто-то жил. Вероятно, были периоды с неблагоприятным климатом, и тогда люди могли отсюда уходить на какое-то время. При этом во многие периоды Алтай был миграционным коридором для разных групп населения. Есть примеры миграций как с востока, так и с запада, но чаще всего – с территории Монголии.

– Правильно ли я понимаю, что большую часть времени на территории современного Алтая жили именно тюркские народы? Именно за их изучением будущее археологии?

– Конечно же не только тюркские народы. Да, сейчас это очень громкая тема, получившая еще и общественно-политическое значение. И не случайно: Алтай был центром ранней истории тюрок, их памятники раскопаны именно на территории Республики Алтай и в Западной Монголии. Такие объекты датируются периодом еще до создания крупнейшей кочевой империи – Первого тюркского каганата.

Изучение истории кочевников Алтая раннего средневековья очень перспективно. Но не менее важным для исследования периодом является эпоха Великого переселения народов. Происходили глобальные миграционные процессы, которые изменили политическую карту Евразии и во многом определили историю современных государств и народов. Археологические материалы показывают, что Алтай имел в этих процессах очень большое значение. Через наш регион проходили многие группы населения по пути из Азии в Европу. Мы видим связь кочевников Алтая, например, с населением раннего средневековья на территории современной Венгрии. Поэтому наши материалы привлекают многих специалистов, как азиатских, так и из европейских научных центров. Ученым предстоит совершить на Алтае еще множество открытий, которые, я уверен, будут иметь мировое значение.

«На Алтае любое место можно считать сакральным»

– Были ли войска империи Чингисхана на Алтае?

– На основе результатов археологических исследований мы точно можем сказать, что Алтай был включен в Монгольскую империю – в XIII веке здесь появились новые группы населения. По погребальному обряду и материальной культуре практически идентичны кочевникам Монголии. В памятниках Алтая мы находим то же самое вооружение, конское снаряжение, украшения. В раннем средневековье Алтай был частью империй уйгуров и кыргызов, а до этого находился на периферии объединений хунну, жужаней. Но, наверное, кульминацией, когда Алтай действительно был одним из центров евразийской истории, стало время существования Тюркских каганатов.

 – Если на Алтае жили кочевые племена, то они наверняка воевали между собой. Удалось ли вам найти следы масштабных сражений?

– Да, это отдельная интереснейшая тема! Кочевники Алтая были участниками многих военных конфликтов. С эпохи Великого переселения народов была группа профессиональных воинов, в могилах которых находили предметы вооружения. Хорошо известны наши недавние находки в Чемальском районе Республики Алтай: в составе некрополя Чобурак-I (вторая половина IV века нашей эры) было похоронено несколько мужчин-воинов, убитых в бою. У одного из них была отсечена голова, причем вместо нее положили череп барана. Также антропологи сообщают, что довольно высок был и уровень так называемого бытового травматизма – обнаружено много свидетельств переломов носов, конечностей. В общем, видимо, иногда обстановка на Алтае была довольно напряженной.

– Есть ли шанс, что у нас или в Республике Алтай под землей скрыт уникальный древний город или другой памятник, о котором историки даже не догадываются?

– Однозначно есть. Насчет города, конечно, вряд ли. Но абсолютно точно, что огромные пространства Алтая, которые находятся далеко от дорог и освоенных мест, еще не изучены археологами. Руки до этих территорий у ученых обязательно дойдут, наверняка нас ждут там интереснейшие открытия. При этом в некоторых случаях нужно поспешить. Например, географы нам сообщают, что в связи с глобальным потеплением заметно уходят ледники. Наверняка это рано или поздно повлияет и на сохранность курганов с мерзлотой, подобных известным находкам на плато Укок или другим объектам, расположенным высоко над уровнем моря. К сожалению, до сих пор многие курганы уничтожаются в ходе строительства туристических баз и других объектов.

– Местные жители в Республике Алтай не всегда приветствуют раскопки. Сложно найти с ними общий язык и убедить, что все работы проводятся исключительно ради науки?

– Я с большим уважением отношусь к местным жителям. Начнем с того, что они гораздо лучше меня знают те места, куда я приезжаю работать на месяц, один раз в году. Зачастую именно местные жители в Республике Алтай были проводниками археологов, показывали им неизвестные памятники. Я очень благодарен людям, которые поддерживают нашу работу. К примеру, в Чемальском и Усть-Коксинском районах никаких вопросов с археологическими исследованиями нет. Любое вмешательство в археологические раскопки, обеспеченные всей документацией, – серьезное нарушение закона. Мы работаем только там, где нас рады видеть. К счастью, таких мест в Республике Алтай становится все больше. Местные жители очень интересуются археологическими исследованиями – им важно знать, кто здесь жил раньше, во что они верили, какими предметами пользовались. Сейчас все более популярным становится именно древнее культурное наследие. Я всегда стараюсь объяснить местным жителям, что мы работаем, прежде всего, для них и изучаем именно их историю.

– Ваш «коллега» Индиана Джонс во время экспедиций часто сталкивался с мистикой и необъяснимыми явлениями, хотя сам никогда не верил в это. А вы никогда не думали, что во время раскопок какой-нибудь гробницы древней алтайской принцессы или воина без головы встретитесь с чем-то сверхъестественным?

– Вообще на Алтае любое место можно считать сакральным. Абсолютно точно, места захоронений, и тем более ритуальных объектов, выбирались не случайно. Главное, помнить, что наша задача – внимательно и тщательно изучить археологические объекты, ну а уж потом можно задумываться о любой мистике.

– Будут ли представлять современные жители Алтайского края интерес для археологов через миллион лет? Особенно если в нынешнем виде человечество перестанет существовать.

– Все зависит от того, что останется от нашей цивилизации. Если сохранятся цифровые носители, ученые смогут и без археологии узнать, как мы жили. А вот периоды, которые не обеспечены письменными источниками или цифровыми носителями, всегда будут интересны археологам. Ну а сейчас на Алтае хватит работы для многих поколений археологов.

Фото: amic.ru

• Археология Большого Алтая